«А ты не пытался найти фотографа? Негативы? Может это он…» - Ченнинг недоговорил фразу и помотал головой.
«Я нашел его», - подтвердил Брик. «Фотограф уже умер, но его жена отдала мне фото и негативы, там ошибки быть не может.
«Да», - в голосе Ченнинга звучало полное понимание ситуации. «Могу я посмотреть на них?»
Брик пожал плечами, он не понимал, зачем это нужно. Но решил пойти Ченнингу навстречу, вспомнив, как сам не мог успокоиться, не собрав всего.
«Ты уже сказал родителям?» - спросил Ченнинг и уточнил: «В смысле, своим», - и вздохнул, подумав, что все равно не очень понятно, но Брик понял.
«Нет. Пока знаем только мы, Эми – это моя жена, и Минкс».
Ченнинг задумчиво кивнул, продолжая вертеть в руках негативы.
«Как странно. Маленький кусочек пленки, а он меняет всю жизнь. Такой маленький».
«Да, больше нет», усмехнулся Брик, обреченность в виде Ченнинга раздражала его.
«Больше нет», - повторил Ченнинг и бросил пленку в камин.
«Что ты сделал?» - Брик бросился за пленкой, но не лезть же в огонь. «Зачем?»
«А разве не понятно?» - поникшего, пытающегося что-то осознать и принять Ченнинга больше не существовало, перед ним стоял прежний
самоуверенный и надменный человек.
«Вот и все твои доказательства. Все останется на своих местах».
«Ты забыл о фотографиях», упорно возразил Брик и направился к столику.
«О тех, что я сжег, пока ты ходил за пленкой? Нет, не забыл. Но даже если бы они у тебя были», - Ченнинг усмехнулся, - «Это не доказательства. Я просто перестраховался. Фотографии младенцев и рисованные портреты того, какими они могли бы стать. Я бы смеялся над такими доказательствами. Они для тех, кто хочет верить. Я не хочу, и мои родители, СиСи и София Кэпвелл – не хотят».
«Кровь…»
«Да кто ее тебе даст?» - перебил Ченнинг.
«Минкс..»
Но Ченнинг снова не дослушал.
«Минкс будет молчать. Она не захочет ни суда, ни шумихи в прессе, ни многомиллионной компенсации, которую ей пришлось бы выплатить. А все это я ей устрою, она поверит мне на слово».
«Я не буду молчать».
