В качестве предисловия: все, что происходило в Санта-Барбаре, произошло, только София не возвращалась в 1984 году.
Графиня София Армонти стояла у окна и вспоминала мужчину, которого встретила, точнее, увидела сегодня днем. Что - то в нем необъяснимо притягивало ее. Его большие карие глаза, его улыбка, кажется, что он смеется над всеми и над собой. Его…. Нет, она не могла этого объяснить. У него были ужасные манеры и ужасный голос, которым он, по его мнению, пел, а по ее - издевался над барабанными перепонками собравшихся. Он совершенно не походил на мужчин, с которыми она привыкла общаться, к тому же он молод, слишком молод для нее. Но ее тянуло к нему, как магнитом.
Уже засыпая, она видела его лицо, хотя была в комнате совершенно одна и твердо решила, что пойдет завтра на то место, где видела его сегодня. Может тогда наваждение пройдет?
«Что за странная тетка стояла сегодня во время моего выступления? Уверен, ей совсем не понравилось мое пение, это было написано на ее лице большими буквами. Ну и пусть, много она понимает», - Санни усмехнулся и открыл новую банку пива. «А вот я сам, похоже, очень ей понравился», - самодовольно подумал он. «А что? Она конечно, старовата, но с первого взгляда видно, что деньжата водятся», - Санни сделал еще несколько глотков, прикидывая, как мог бы повеселиться, продав всего одно ее колечко. «Но нет», - оборвал он сам себя. «Я не зарабатываю таким способом, еще чего не хватало». Живя в Вегасе, он встречал мужчин, которые были не против составить компанию состоятельным женщинам в возрасте, но сам заниматься этим не
собирался. Вздохнув о добровольно упущенной возможности, Санни продолжил пить пиво и поигрывать на гитаре. Неожиданно вспомнилось лицо женщины, ее улыбка. «Чему же она улыбалась, ведь ей не нравилась песня?» - мелькнуло в голове, и в этот момент ему показалось, что он смотрит прямо в ее глаза, которые его затягивают. Он встряхнул головой: «Что за ерунда. Зачем я думаю об этой дамочке, когда у меня еще полно пива, и можно позвать несколько куколок и устроить вечеринку».
Вечеринка удалась на славу, и уж, конечно, он не остался один. Все в этот веселый вечер было, как обычно, кроме мелькнувшей мысли: «Интересно, она еще придет?»
София снова слушала этот кошмар, который кто-то называл кантри и думала, как жаль, что в детстве отец этого певца не запретил ему играть в ковбоев. Может, тогда он пел бы что-нибудь более приличное, и, может, тогда его голос не был бы таким неприятно нудным. Впрочем, она почти не слышала его пения, она просто смотрела на певца. Ее тянуло к нему с такой необъяснимой, непреодолимой силой, что это ее беспокоило…. Беспокоило, волновало, будоражило кровь. Ей хотелось убежать отсюда и не хотелось двигаться с места.
Выступление закончилось, София твердо решила, что ей не стоит больше приходить, когда услышала за спиной грубоватый голос.
«Ты приходишь уже второй раз. Дать тебе автограф?» - София обернулась.
«Ты ужасно поешь».
«Да, ты тоже мне не нравишься. В твоем возрасте не поздно гулять по
