появлялись непосредственно перед событиями, но папки имели и обратный эффект. Когда того требовало равновесие, служители архива сами вносили необходимые изменения в дела, например, посылали человеку какие-либо испытания или вносили событие, меняющее судьбу. Это происходило достаточно часто: равновесие, возмездие, испытание, подарки судьбы. По каким причинам это совершалось — было ведомо только архивным сотрудникам и никому более.
Доставать разрешение на вход в архив Фармазону было абсолютно некогда, подлость хотелось сделать сейчас, не откладывая в дальний ящик. Наконец, он нашел то, что искал. Расположившись с папкой на подоконнике, он достал из кармана специальный карандаш.
— Так, говоришь, Алекс, твоему подопечному нужен толчок, чтобы задумался о том, что он может потерять. Так это мы запросто, вот прямо сейчас и поможем.
Послюнявив карандаш, он начал медленно писать, старательно копируя буквы с почерка строкой выше. Вдруг полная тишина была нарушена шорохом; кто-то шел, еще очень далеко, но времени у Фармазона было мало. Слетев с подоконника, он поставил папочку с делом на место и рванул к выходу, не заметив упавший карандаш.
...
Алекс суетился вокруг своей подопечной, которая разговаривала с Мэри в доме Кэпвеллов.
— Ты чего? Какая еще болезнь? По всем моим данным, ты вполне здорова. Это тебе кажется. Мэри, скажи ей, что у нее глюки! Вот, правильно, сходи к врачу, и он тебе подтвердит, что на тебе еще пахать можно.
В тот же день утверждения Алекса опровергли. Опухоль была, теперь оставался вопрос в ее злокачественности. Алекс точно помнил, что никакого заболевания у Софии быть не должно, и подал запрос на просмотр личного дела, задействовав все свои связи и знакомства. Разрешение было получено через несколько дней. Оставив подопечную в монастыре с Мэри на попечении Лири, Алекс отправился в архив. Его проводили к столам со стульями. Дело выдали быстро, и он увидел там странную запись, которая не оставляла сомнений в том, что опухоль злокачественная, но что самое страшное, там была обозначена стадия заболевания: четвертая. Чтобы вылечить подопечную, нужно было чудо. Алекс долго в состоянии шока смотрел на страницу, которую ему так хотелось вырвать. На нервах он встал и начал ходить, дойдя до окна, он тупо смотрел на серую мглу за окном и ничего не мог придумать. Опустив голову, он развернулся, и тут ему на глаза попался какой-то странный предмет, что едва торчал из-под ближайшего стеллажа. Алекс посмотрел вокруг, но рядом не было никого. Он подобрал карандаш, а это был именно он, и стал его рассматривать. Именно такой, каким пишут работники архива: одной стороной пишут, другой стирают. Ангел долго не мог понять, что же в этом карандаше показалось ему странным, но потом догадался. Запах! Явственно пахло серой и каким-то одеколоном. И вот тут Алекс вспомнил паром. Именно этот запах он чувствовал, когда гонялся за Фармазоном.
— Ах, ты… (далее следуют совсем нецензурные выражения, во избежание травм у читателей, они здесь не приводятся).
Решение проблемы сложилось в голове у Алекса мгновенно. На крейсерской скорости, зажав в руке карандаш, он рванул к столу, на
